Коза Фёдор перешёл
в четвертое измерение после того,
как Тересий, покрытый язвами,
будто кора дуба,
вскрыл ему пищевод
невымытыми руками,
как вскрывают бурдюк.
Засопел, Иуда,
покрылся пятнами, но зато
коза Фёдор, лишившись
объективной действительности,
перешёл в пространство
субъективной логики
и, встав за спинами удушителей,
наблюдал раскладку их мифологии...
Цезарь молвил: «Что значат сии порезы,
которыми ты отсекаешь пасть?!»
«Сии порезы, — сказал Тересий, —
говорят мне,
что Риму — пасть».
Цезарь побледнел... А из брюха Фёдора
струилась кровь, горяча и ала...
«А кровь сия из какой породы,
не из той ли, что мною пролита в Галлии?» —
«И Галлии — пасть, — возразил Тересий, —
Вот видишь, сердце, — он взял с клубка
одну лишь каплю, — узри, хоть тресни, —
могила Галлии глубока».
Облизал руку. Усы свисали, как червь,
продетый в губу.