В. Друку

Дедушки-самоеды
варили себе обеды.
На первое — суп из своей
ноги,
конечно, разув калоши.
Второе — испорченные клыки
и к ним — мозговой горошек.

Бабушки-самоедки
ели одни объедки,
поскольку себя доели
еще при отце-кадете.
Остались частично целы
лишь самоеды-дети.

Но самоедка-дочь
скушать была б непрочь
юношу бледного; но из страсти
юноша ел себя.
И на кроватях дымились части
тел, от любви сопя.

И, закусив талантом,
в храмах они говели,
где лики темны, как лампы,
которые
перегорели.

Как я попал в их сети,
с горя сутул и сед,
в этой стране-самоеде
сам уже
самоед?

В небе летит самолётик,
но, может быть, самоедик.
Катит с горы самокатик,
но, может быть, самопедик.
Этот велосипед
часом не самоед?

Но был их премьер синюшный
весел, как акростих,
поскольку себя не кушал,
поскольку он ел других.

1989