— организатор и литредактор проекта «Русский Автобан». Организатор, литредактор и администратор ежегодного литературного конкурса «Согласование времён».
   Родилась в профессорской семье в Одессе. Некоторое время жила в Китае. Получила хорошее высшее образование и не одно. С 1999 года живёт в Германии рядом с Франкфуртом-на-Майне. Замужем и счастлива.
   Является составителем и редактором антологии современной русской поэзии «Поэзия третьего тысячелетия», выходящей раз в два года, а также ежегодных итоговых сборников конкурса «Согласование времён» «Поэзия и Проза — библиотека Русского Автобана».
   Стихи и рассказы пишет с 12 лет. Печаталась в «Литературной газете», газете «Вечерний Петербург»; журналах «Золотой Век», «Венский Литератор» (Австрия), «LiteRarus» (Финляндия); альманахах изд-ва «Эдита» (Германия), «Пилигрим» (Германия), «Inskriptionen» №3 '2010 (Германия, изд-во ERATO). Стихотворение «Мироздание» в авторском переводе включено в ежегодный том немецкой лирики, издаваемый Национальной библиотекой Германии.
   Работу в своих проектах совмещает с работой литературного редактора Интернет-журнала «Новая Литература».

   Email: subrodolena@googlemail.com

   Предыдущая публикация:
   Стихотворения. №1, 2008
 

необременительно и не больно,
распуская пары по ходу колёс,
отплывает вечером «Белый голубь»,
за благою вестью направив нос.
и вода полощется шарфом синим
с золотою розою всех сортов,
ах, ты бело-белый носитель истин —
утюгом загладишь бездонность вод.
ветер всё цепляется за перила,
словно удержать его я смогу,
за тугие перья уставших крыльев,
за прощальный окрик на берегу.
и такой тоской отливают звёзды,
что давно всё залило через край
белый голубь — господи, как несносно
ожиданье весточки — «умирай»

 

по тишине оставшихся минут
среди хулы или рукоплесканий,
я сказанному цену узнаю
чуть-чуть заранее.
а слово не надеется прожить,
оно летит, как в первый день творенья,
закладывая строчек виражи
над тьмой прозренья.
и всё ему, творящему, равно
и безразлично, как любому богу,
и тишина останется со мной —
недолго.

сочувствие залеченным рубцом саднит к дождю,
зимою тянет к дому,
не спрашиваю жизнь она почём, ведь не ответит, старая оторва,
и тру висок в надежде, что болит какой-то, ну совсем не нужный орган,
сочувствие исходит, как гранит, из внутреннего пекла недомолвий,
сжигая возведённые мосты оно, остыв, наводит переправы и чувствую, что
там едины мы, где сплавлены крестом и ждём расправы.

 

в чашке чая растворяю сон, головную боль превозмогая,
утро отрывается в обгон, по-кошачьи когти выставляя,
и скрипит на поворотах день, подвывая тормозом на склоне,
я несусь от хищника потерей,
всё равно
сегодня
не догонит.

 

я знаю четверть с небольшим.
кто знает больше —
того всевышним назови на старой площади.
там смело жгли упрямых ведьм и кошек жалких,
я знаю четверть.
всё, что сверх — богам с весталкой.
но возвышающий обман четвёртой части
так тяжек, словно камнем дан в минуты счастья
и тянет плечи вниз к земле,
как тянут крылья,
когда неможется взлететь в незнанье ливня.

 

посеребренному виску зачем пустая позолота,
на пальцах признаки несу чернильного солнцеворота,
и хирургическим щипцам не позволяю память трогать,
пускай морщинится печаль остатком царственной породы.
окольной веткою времён ей достучать до полустанка,
где фото спрятано в альбом и карточка на полбуханки
и вытянуть из нищеты и голода по ласке взрослых
почти забытый негатив, где детство — маленького роста,
но держит, руку чуть подняв, всю тяжесть будущего счастья,
и век ещё не волкодав, а лишь щенок с весёлой пастью.

 

я тебе, боже, как дерево топору, —
беззастенчиво отдаюсь на смерть,
господи, ну зачем ты не ко двору
ходишь, аки посуху по воде?
рыба уйдёт с дороги на глубину,
душу вдохнуть сквозь зубы всегда легко,
я тебе, боже, как близкому говорю —
глина не кость — лепи из неё дитё.
кость поперёк тебе и стоит ребром,
сердце храня за оградой шести сестёр —
глину сомни, ей до обжига далеко,
так далеко, что костьми закормил костёр.
только не бойся, родимый, всё будет в срок —
древо созреет для лезвия и ужа,
только зачем же ты шкурой его шуршал
глядя с ветвей в человечьи мои глаза?

 

был дождь слепым
и пальцами умело, лицо мне обежав,
на полпути
смыл макияж  и вынырнуло тело
на свежий воздух из духов коти.
он всё лепил меня
и круг гончарный
проникновений
разгонял свой бег,
я принимала форму
изначально
из ничего,
из пены прошлых лет.
грубел сосок под влагой лёгких пальцев
и чаша бёдер обретала страсть
пока прикосновения упрямца
пытались совершенство изваять.
но кратковременность его сродни таланту
на истинное слепо намекнуть,
и светится сквозь липнущее платье
каррарским мрамором моя иная суть.

Комментарии