1
Над крышей человек считает луны,
в чём видит содержанье отраженья,
и через отраженье разрушенья
приходит к разрушенью содержанья
поступков, заключённых в скобки плена.
Из клина прорастает стайка трещин,
на них голодный пёс глаза таращит;
расколотый чурбан прохожий тащит
и будущим согретым домом тешит
себя. А на дворе мороз и солнце.
«Чудесный день!» — кричу ему. «Спасибо», —
он отвечает мне и полотенцем
размахивает в воздухе крикливом.

«Я вижу», — что ещё ему ответить,
когда на свете всё одно и то же,
и слишком мало разного на свете.
Вот, разве, солнце. Но оно уходит
за крышу, на которой мы не слышим,
как обволакивает снег собаку,
и та скулит. Мы отдаём дань веку,
прищурив индевеющие веки,
протягивая пристальные руки
к фрагментам темпераментных ферментов,
показанных в журнале популярном
под рубрикою «Новости науки».

3
Куда как чуден создан свет! Подумай,
и ум вскружится от избытка мыслей,
но никогда от недостатка. Сумма
всех наблюдений, словно в каше масло,
которым, верно, мало что испортишь,
но также ничему и не поможешь.
А что до счёта лун, то тут, похоже,
с наскоку не особенно поспоришь.