Звенит в ушах хронический недуг,
как первый дождь,
как дальний птичий гомон.
И выгибаюсь, словно виадук
вдогонку за искрящимся вагоном.

Когда-нибудь и вправду унесёт.
И будет путь запутанный и длинный,
как ластиком, до основанья стёрт
с пустых страниц заснеженной долины.

Когда пространство новое влечёт
уйти по рельсам, как уходит скорый,
не разберешь — Создатель или чёрт
нарисовал бегущие просторы,

макая кисть в дневной аквамарин
и, как рецепт, выписывая беды.
Сижу один. Глотаю аспирин.
Лечусь от распоясавшейся бездны.

2000-е годы

Ещё темно.
И замысел не явлен.
Шумит вдали Богоявленский бор.
И сладкий запах августовских яблонь
клубится и уходит за забор.

Скупой фонарь ведёт до поворота,
а там — уже неразличима суть.
Пойдёшь направо — топи да болота,
пойдёшь налево — голову снесут.

Смотрю из туч, как из коровьих ясель —
ни месяца, ни года, ни числа.
Ещё не явлен замысел,
не ясен,
и книга жизни девственно чиста.

Ни шороха, ни возгласа, ни слова.
Посёлок дремлет, звёздами ведом.
И мир безмолвен.
Так безмолвен, словно
ещё на русский не переведён.