Опять горнист исход трубит,
подталкивая к землям дальним.
Но тополем пирамидальным
я насмерть к берегу прибит.

Пространство — фикция. Оно
к себе притягивает страстно
лишь тех, которым не дано
перемещаться вне пространства.

И лист тускнеет, как медаль,
в грязи родного бездорожья.
Но он не улетает вдаль —
он умирает у подножья.

1990-е годы

Затхлый запах бездонности —
сквозняком — по душе.
Ощущенье бездомности
не покинет уже.

Но как ветер за ставнями
или пёс в конуре,
как случайно оставленный
патефон во дворе,

я играю и вроде бы
я пою и верчусь —
певчий пасынок родины.
За нее, как юродивый,
я ещё расплачусь.