Не эталоньте ножки девы под жёсткий башмачок хрустальный,
но согревайте их в ладонях, меж ними пальчиком балуя,
и не разгадывая тайны, шепните, что она фатальна,
и если тут же не отдастся — умрёте, ах, без поцелуя.

Она, конечно, согласится, ведь девы жуть как любопытны,
слабы — когда в воздушных замках, хотя не прочь и в шалаше.
Мужчине должно одиссеить, ей седину чернить в попытке
быть при прощании смешливой: шерше, мой маленький, шерше…

Пройдёт каких-нибудь полвека, и, правя свадьбу золотую,
она его руки коснётся: «Кем для тебя, мой милый, стала?» —
«Женой, — ответит. — Обожаю мою девчонку несвятую!»
И бросив вновь венок за спину, закружит вальс Царица бала…