Пётр Ковалёв
О крестном ходе,
ловле луны
и премьер-министре
Званого гостя допрашивает
Надежда Николаева
С Петром Ковалёвым мы знакомы очень давно. Но уже с первого дня нашего общения я знала, что у этого человека есть чёткая цель — он хочет посвятить свою жизнь фотографии. Закончив оптико-механический лицей по специальности «фотография» и факультет фотокорреспондентов имени Ю.А.Гальперина при Санкт-Петербургском Доме журналиста, Пётр продолжает реализовывать свою мечту. Он работает в фотоинформационном агентстве «Интерпресс» и по результатам рейтинга информагентства является лучшим фотографом года. Пётр — обладатель молодёжной премии правительства Санкт-Петербурга, но о премиях и наградах он не любит говорить, так как не считает их чем-то особо важным. Зато о своем отношении к репортажной фотографии и об интересных случаях на съёмках он рассказывает гораздо охотнее.
* * *
Мне кажется, что репортаж всегда интересовал самых непоседливых и любопытных. Именно желание быть везде, где нельзя или ограничено, желание стать первым свидетелем чего-либо. Какое-то внутреннее стремление к движению.
Какова степень зависимости от момента? Или Вам приходится не «следить», а, скорее, моделировать ситуацию?
В самой съёмке момент важен всегда. Другой вопрос во времени. Если его нет, то сидеть у лужи и ждать прыгающего через неё мужчину просто нелогично, тебя уволят. В современном репортаже, к сожалению, время имеет абсолютное значение. Но находясь на задании, фотограф прекрасно должен понимать, что вернуться он может только с результатом. В большинстве случаев, как сейчас, так и 50 лет назад, на любой съёмке ничего не происходит. Никому не нужны постные лица, отсутствие света и т.п. Поэтому фотограф должен помогать участникам, даже в репортаже, чтобы фотографии с ними запомнились. Просто, когда вы смотрите на отличную фотографию, то с огромной долей вероятности можно сказать, что вы смотрите на постановку, в случае с советской фотографией это 80%. Но самые лучшие фотографии, конечно, — это чётко подмеченные моменты жизни. Если же герои фотографии поставлены, то стоит немного подождать, чтобы сама жизнь внесла несовершенство в постановку, чтобы появилось то, чего мозг и фантазия человека не в силах просчитать: полёт платья, движение птицы, выражение лица.
на воде, ...
В каких выставках и фотопроектах принимали участие Ваши работы?
В выставках сам не принимал участия, работы отсылал редактор. Конкурсы МЧС, Зенит, о Петербурге, о Ленинградской области, о рабочем классе, конкурс «Жара», и подобные. Мне это не очень интересно.
Расскажите подробнее о проекте «Великорецкий».
В июне от города Киров (Вятка) до села Великорецкое (Кировская область) традиционно совершается один из древнейших крестных ходов в России — Великорецкий. Паломники в течение 5 дней с молитвами и песнопениями преодолевают путь около 150 километров. Сейчас это одно из самых значимых событий в религиозной жизни России. По преданию, именно в Великорецком была обретена икона Николая Чудотворца.
Прежде всего, про Великорецкий ход хочется сказать, что там нет ни одной постановочной фотографии. Пятидневный труд. Ноги заживали месяц.
Главное в этом — преодоление, тяжесть пути. Каждый нёс свой крест, свой вывод. Было желание проверить самого себя.
Да уже и сказать не могу. Было больше разочарования от самих людей, от их фанатизма и злобы. Но те настоящие люди, которые там встречались, и не так мало, компенсировали минусы и напоминали: «Не судите». В конце пути чувствуешь себя героем. А во всяком тяжёлом пути окружающие забывают про позёрство и что-то такое настоящее в них проскальзывает.
Репортёру приходится по долгу службы бывать в самых разных местах. Какое место съёмки запомнилось Вам как самое сложное?
Самая сложная съёмка — это похороны. Это в моральном, конечно, смысле. Но если начистоту, то помню все свои съёмки, все очень сложны. -30°, +30°, проливной дождь, вьюга, перемещения, достойные путешественников, но в пределах города и дня. И просто пресс-конференция или открытие садика — для меня всё испытание. Каждый раз как первый. И волнение. Появилось только чёткое осознание цели и сути, важность каждой съёмки. Всё важно, всё — наше отражение. Просто иногда сил не хватает.
Случались ли курьёзы на съёмках? Если да, то какие?
Однажды решил я поймать большую луну. Но не просто так, а с видом города, а именно с Петропавловской крепостью, с ангелом. Посмотрел когда восход, нагрузился всей возможной техникой и отправился на ловлю. Вот только не учёл местоположение. Луна неожиданно оказалась с противоположной стороны от того места, где я рассчитывал. Но я тоже не из робких, решил подождать. На исходе 6-го часа стало холодно. Был февраль. И приседал, и бегал, а в итоге заснул прямо в сугробе, под Петропавловкой. Проснулся через час и понял, что шевелиться совершенно не могу. Но как-то расшевелился. И слава Богу, потому что луна была как раз рядом с ангелом. Пока приноравливался и прыгал через сугробы, чуть не наскочил на нашего легендарного фотографа Дмитрия Ловецкого из Associated Press. Точка в таких случаях одна. Ещё полчаса бега, ведь луна движется очень быстро, и кадр сложился. Получилось 9 или 10 часов ожидания. Но какова радость!
Есть ли конкретные снимки, которые Вам как фотографу особенно дороги?
Этот снимок с луной и ангелом и есть один из самых дорогих снимков.
Что для Вас является показателем мастерства? Кого Вы могли бы назвать мастером фотографии?
Того же Дмитрия Ловецкого могу назвать мастером. Показатель мастерства — это отсутствие паники, умение оказаться в нужном месте в нужное время, из любой ситуации принести снимок, причем эксклюзивный. Пусть на съёмке было много фотографов, но профессионал всегда найдёт что-то свое.
В поле зрения Вашего объектива много кто попадал — от простых людей и до Президента. Есть ли внутреннее ощущение разницы между такого рода съёмками?
Как-то снимали мы Владимира Путина. Заводят в маленькую комнату с круглым столом. За ним сидят ректора главных вузов страны. Все ждут. Это не быстрые съёмки, ожидание — главная черта. Час проходит, заходит Путин. Все садятся, начинается его выступление. И вот кружу вокруг стола в поиске ракурса (а точнее, полукружу, особо не походишь) и в какой-то момент понимаю, что надо сделать шаг назад, так как не попадает премьер-министр в кадр. Назад не смотрю. Тут раздается металлический гром, трясется стекло и звучит бой часов. А тишина стояла гробовая, все-таки премьер выступает. Оборачиваюсь, а это я всем кофром в часы напольные врезался. Честно говоря, думал, что это по мне они бьют. Пресс-секретари там со смеху умирали в уголке. Не знаю, смотрел ли Путин на меня, но я пытался провалиться сквозь пол.
Остаётся ли время на съёмку «для себя» при таком обилии работы? Что фотографируете тогда?
А снимать для себя — это и есть репортаж. Просто на каждой съёмке ценится личный взгляд, именно конкретного фотографа. Стараюсь вырабатывать, но это самое сложное. И по России ездил за свой счёт и в счёт отпуска, искал места и людей. Пока не очень выходило. Но пятьдесят раз упав, на пятьдесят первый всё равно встану. Для себя есть всегда. А глобальное «для себя» еще зреет.
Каковы Ваши самые амбициозные планы?
Мечта на будущее проста: чтобы одна фотография могла изменить мир. И пока такой не появилось (лично моей фотографии), всё впереди. Думаю, когда выносить будут, эта фотография-мечта будет всё так же впереди ног бежать.
Вы не изменили свое решение посвятить жизнь фотографии?
Фотографию можно выбрать, а вот отказаться вряд ли. Это образ мысли, стиль дыхания, жизнь взгляда.
Сентябрь—октябрь 2011
