Послесказочное


В гостиной у горящего камина
среди картин, часов и гобеленов
стояла сумасшедшая Мальвина,
кремируя полено за поленом.

Хотелось убивать и быть убитой,
раз не случилось вечно быть любимой;
то ненависть душила, то обида…
А тени, как в театре пантомимы
плясали джигу на бездушных стенах —
свидетелях ночного холокоста…
Всё было до обыденности просто,
безумно и смешно одновременно —
Мальвина навсегда прощалась с прошлым
и целовала каждое полено,
собой напоминавшее о нём,
чтоб тут же окрестить его огнём
в камине с расписными изразцами…
Те проливали горькую смолу
и, превращаясь в пепел и золу,
из пламени смотрели на неё
печальными сосновыми глазами.